Эйнджел было скучно. Причем настолько, что хоть на стену лезь. Девушка только недавно переехала в этот странный город, в который ее привел след непутевого женишка, и только этим утром закончила распаковывать свои вещи. Больше в квартире заняться было нечем - Арман опять ушел то ли в бар, то ли на очередную свиданку. С ним такое бывало. Поэтому Микели решила прогулять по городу, осмотреть окрестности и конечно оценить продуктовые лавки - надо же чем-то было кормить мужчину в доме. Она решила, что для обычной прогулки вполне подойдут джинсы. На улице было тепло, поэтому Джи застегнула пуговицы легкой белой рубашки, решив ничего поверх нее не накидывать.
Энджи долго ходила по улицам города, благо, кроссовки были очень хорошим союзником в длительных прогулках, но, когда начало смеркаться, а в лесу, примыкающему к городу, мерещиться подозрительные тени, девушка решила, что хватит с нее знакомства с городом. На первый раз, по крайней мере. Она неторопливым шагом направлялась домой, с каждым метром чувствуя себя все более неуютно. Нет, девушка вовсе не боялась, и тем более, не собиралась паниковать или визжать - все-таки воспитание не позволяло.  В жизни Эйнджел только одно могло ввести ее в состояние панического ужаса - волки. А все остальное могло только слегка пощекотать ей нервы.
Общее впечатление от города было хорошим, Микели нашла пару хороших продуктовых лавок, и теперь у нее в пакете лежало несколько пучков морковки. Очень полезный для организма овощ, между прочим. Сейчас девушка была одна, поэтому она предпочла набрать несколько пакетов продуктов тогда, когда кто-нибудь будет ее сопровождать – не самой же тяжести таскать. Леди она или не леди, в конце-то концов?
Эйнджел настолько была поглощена своими мыслями о том, что бы сегодня такого приготовить на ужин, что совершенно не обращала внимания на дорогу. А зря. Неудачно подвернувшийся под ногу камень вызвал крайне неудачное падение… и чуть не вызвал у Джи несколько неприличных ругательств, которых леди в общем-то знать не положено. Микели кое-как поднялась и доковыляла до окраины леса, благо, она была недалеко. Удобное бревно для сидения оказалось легко найти, но вот девушка сильно сомневалась, что сможет подняться с него и дойти до дома самостоятельно.  Джинсы были испорчены – на одной коленке зияла дыра приличных размеров, края дыры пропитались кровью. Эйнджел нервно хихикнула, представив, как на это отреагирует Арман, в принципе не переносящий вид и запах крови. Но что-то делать было необходимо.
- Позвонить ему или попытаться дойти самой?

Эйнджел никогда не могла долго сидеть без дела. Для начала девушка огляделась по сторонам, убеждаясь, что на улицах никого не осталось – видимо, все разбрелись по домам. То есть, помощи от случайного прохожего ждать не стоило. Это удручало. Она чувствовала какое-то беспокойство и напряжение, словно здесь было опасно оставаться. Впрочем, это чувство Джи посчитала полным бредом и полностью его проигнорировала. Сейчас в ней доминировало только одно чувство – раздражение от такого нелепого падения.
Наплевав на то, что джинсы были жутко дорогими, Микели без раздумий отрезала штанину выше колена маникюрными ножницами и села рассматривать свои повреждения. Ссадина была жуткая. У девушки всегда была слишком жидкая кровь, и сейчас она ни в какую не хотела останавливаться. Джи достала из сумочки влажную салфетку и с шипением начала протирать колено, стараясь не сильно задевать царапину. Удавалось плохо. К концу процедуры Эйнджел была настолько зла на себя, на город, на магазины и проклятую дорогу, которая устроила ей такую подлянку, что решила все-таки позвонить Арману и все ему высказать. На него она тоже была зла. К счастью мужчины, сеть здесь не ловила. Замучавшись пытаться остановить кровь, Энджи просто приложила к царапине сухую салфетку.
Девушка чертыхнулась, стараясь успокоиться. Коленка даже не ныла, она распространяла резкую боль по всему телу от малейшего движения. Просто встать и дойти до дома самостоятельно казалось непосильной задачей в данной ситуации. Оставалось только надеяться на то, что у Микели через некоторое время притупится эта резкая боль или же ее заметит какой-нибудь случайный прохожий. Эйнджел очень надеялась, что этот прохожий не окажется каким-нибудь маньяком. Ведь тогда ей придется ударить его шокером и ждать следующего прохожего.
А пока что делать было совершенно нечего. Чтобы отвлечься от болевых ощущений, Джи достала из пакета одну морковку, благо, овощи продавались мытые, и начала ее грызть, выглядывая запозднившихся путников на дороге. Салфетка на ее колене насквозь пропиталась кровью.

Эйнджел сидела на бревне и жевала третью по счету морковку. Огрызки лежали в маленьком пакете вместе с окровавленной салфеткой, на ноге уже была новая. Боль то ли постепенно спадала, то ли Джи к ней просто привыкала. Тем не менее, скоро она собиралась подняться и самостоятельно дойти до дома.
Девушка настолько увлеченно смотрела то на дорогу, то на луну, что совершенно не заметила новое действующее лицо, точнее, морду, бесшумно выскользнувшую из темного леса. Эйнджел резко повернула голову на рычание, расширенными от ужаса глазами глядя на огромного черного волка, не в силах поверить, что это действительно происходит с ней. Точнее, не желая верить. Казалось, что ожил ее самый страшный кошмар – рядом это чудовище, а она даже закричать не может, не то, что убежать. Джи будто оцепенела от страха, не в силах оторвать взгляда от белоснежных острых клыков монстра.
Микели пришла в себя только в тот момент, когда волк демонстративно облизнулся, не мигая глядя на ее разодранное колено. И вот тогда проснулся инстинкт самосохранения, почти заглушивший ужас. Девушка медленно нащупала в сумочке шокер и морковку, так же медленно встала, поморщившись от боли, и начала осторожно пятиться к ближайшему дереву, выставив перед собой морковку. Пф, как будто за деревом можно спрятаться, а морковка – смертельное оружие. Но попробуйте объяснить это напуганному до смерти человеку.
Шокер лежал в кармане.
- Хороший песик, умный песик… хочешь морковку?
Эйнджел говорила как можно нежнее, словно сюсюкаясь с ребенком или капризным мужчиной. Или наоборот. Она искренне надеялась, что такой тон хоть немного успокоит животное. Когда же поняла, что это не сработало, она прицельно бросила в волка морковкой, развернулась и побежала, наплевав на боль в колене.
Только пробежав пару десятков метров, до Джи начало доходить, что не лучшей идеей было убегать от волка в лес. Глупой и абсолютно дурацкой, если уж на то пошло. Но возвращаться назад было самоубийством чистой воды. Поэтому девушка бежала, спотыкаясь, хватаясь за деревья, но бежала, продолжая бороться за жизнь. Не было никаких сомнений, что ее преследуют и хотят сожрать. И это ей было совершенно не по душе.
Именно поэтому, когда Эйнджел услышала прямо за своей спиной рычание, она резко развернулась к чудовищу лицом, и очень вовремя – оно повалило ее на землю. Девушка сильно ударилась головой при падении, кажется, макушку она себе разбила. Единственное, что промелькнуло у Микели в голове - это то, что она вовремя успела подставить руку между своей шеей и острыми клыками. Руку будто огнем обожгло, Джи вскрикнула от боли.
Девушка судорожно нащупала в кармане шокер и приставила его к брюху чудовища.

Когда шокер наконец подействовал и чудовище отползло в сторону, начав совсем по-человечески корчиться, Эйнджел от ужаса только и смогла, что прижаться спиной к ближайшему дереву, прижимая здоровой рукой к груди свое единственное оружие. Она не могла отвести взгляда от монстра, который постепенно начал превращаться… в человека?! Джи была твердо уверена, что у нее болевые галлюцинации. Такого же просто не могло быть!
- Гррр. Дура, блин.
- А нечего шляться полесу и пахнуть МЯСОМ. Ты, вообще, думала, куда прешься? Черт.
Микели сильнее вжалась спиной в дерево, но это уже было от шока. Когда исчез волк, страх тоже резко отступил, ведь людей-то девушка никогда не боялась. Может, и зря. А парень в это время поднялся на ноги, костеря ее на тему глупости. Сейчас Эйнджел была просто неспособна воспринимать здоровую критику, приоткрыв рот от изумления, глядя на абсолютно голого мужчину. Она даже не знала, что сказать, надо ли что-то говорить? Спросить, собирается ли он ее убить? Впрочем, эти мысли выгнал из головы здоровый женский интерес. Джи совсем этого не хотела, но она и заметить не успела, как пробежалась взглядом по сильному подтянутому телу. И тут же покраснела и опустила голову, прикрывая лицо распустившимися за время бега волосами. Она начала понемногу приходить в себя, зашипела сквозь зубы, стараясь сдержать слезы от резко накатившей боли. Болело все – разбитые колено и голова, и конечно же рука, если этот кусок мяса теперь можно было так назвать. Если бы Джи была обморочной барышней, она бы уже потеряла сознание, но Джи ей не была, сознание потерять не получалось, пришлось что-то делать.
Девушка попыталась поднять руку на уровень глаз, чтобы рассмотреть, насколько плачевно ее состояние, но вскрикнула от боли. Из-под опущенных ресниц брызнули слезы.
- Пошли за мной.
Сквозь пелену слез Эйнджел видела удаляющийся силуэт, понимала, что вроде бы должна пойти за ним, но это было выше ее сил. Нет, она пыталась подняться, опереться целой рукой о дерево, но от нового приступа боли снова съехала спиной по стволу. Девушку захлестнуло отчаяние. Она подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом, не в силах больше двинуться.
- Я не могу… встать.
Голос предательски хрипел и ни капли не напоминал обычный голос Джи. Как и весь ее облик сейчас. Всегда аккуратно одетая, причесанная, хорошо воспитанная девушка сейчас выглядела жалко. Джинсы были грязные и рваные, некогда белая рубашка потеряла почти все свои пуговицы, одна рука больше напоминала работу мясника, а другая, здоровая, дрожала. Да и вся девушка дрожала. Она больше не плакала, но от шока ее всю трясло.

Эйнджел медленно подняла голову, сейчас она чувствовала себя пьяной – настолько в заторможенном состоянии пребывала, и увидела перед собой мужчину. Шагов она не слышала, хотя, учитывая то, как ей было плохо, это и не удивительно. Сейчас она не ассоциировала его с монстром, напавшим на нее. Сейчас для нее это был просто человек, который мог ей помочь. Эта ситуация была явно не из разряда «я сама».
Как ни странно, но успокаивающий жест незнакомца подействовал, Джи даже попыталась улыбнуться. Не получилось, но уголки губ дрогнули, обозначая благодарную улыбку. Которая исчезла, стоило только мужчине взять Эйнджел на руки. Девушка почти свернулась калачиком, прижимая, будто горящую в огне, руку к животу, и спрятала лицо у незнакомца на груди. Такой боли она не испытывала никогда. А самое страшное было то, что дико хотелось спать. Но, в свое время, у Джи были друзья-врачи, и почему-то из всех их слов сейчас в голове крутилось только одно: «Нельзя спать». Поэтому девушка из последних сил ловила свое ускользающее сознание.
- Все будет нормально.
Парень явно умел успокаивать. Словам «Все будет хорошо» Микели не верила никогда, слишком уж часто они звучали от всех подряд, чтобы действительно быть правдой. А вот «Все будет нормально» - другое дело. Да, может, без руки, но будет. Она выжила, кошмар закончился. Впрочем, пока что рука у нее была, причем активно напоминала о себе огненными шипами, будто стремящимися выбраться из руки наружу, раздирающими сознание на сотни, тысячи кусочков, которые каждый раз приходилось складывать заново. Сдаваться Эйнджел не собиралась, и каждый раз упорно делала это снова и снова.
Джи удивилась, когда перестало трясти, и она оказалась на мягкой горизонтальной поверхности. Удивление было отчасти приятным, отчасти – не очень. Так можно было держать руку в неподвижном состоянии, что, несомненно, приносило меньше боли. Но теперь хотелось спать еще сильнее. Сильная боль хотя бы позволяла не отключиться. А потом наступила паника - тот мужчина ушел, бросил ее тут одну, она сейчас не может быть одна! Девушка помогла себе здоровой рукой и села на краю постели, дрожащими пальцами убрала волосы с лица. Боль стала сильнее, но так хотя бы лучше думалось. На этот раз незнакомец не подобрался незамеченным – Джи подняла на него затуманенный болью взгляд. Ну, хоть какая-то реакция. На приветствие ее уже не хватило.
- Только не дергайся, ладно? А то поймаю и сдам в психушку.
На удивление, до мозга дошла шутка, если это была шутка, конечно, и тело привычно отреагировало едва заметной ухмылкой. В том состоянии, в котором была Эйнджел, это смотрелось диковато. Она с трудом приоткрыла пересохшие губы, привычно облизнула их и хрипло прошептала:
- Можно воды?
Микели запоздало заметила некую частичную обнаженность гостеприимного хозяина и тут же, вспомнив про собственную порванную одежду, инстинктивно свела пальцами края распахнувшейся рубашки. Фыркнула в ответ на собственную реакцию. И рассмеялась, опустив голову, тихо, хрипло, почти истерично. У нее почти нет руки, а она думает о каких-то приличиях.

Истерика прервалась так же неожиданно, как и началась. Состояние полубреда для Эйнджел было в новинку, но она старалась держаться, внимательно следя за всеми действиями незнакомца. Он совершенно не суетился, чертыхался, и его поведение было на удивление успокаивающим. Ему хотелось довериться.
- Ты что, мечтаешь, чтобы я каждое полнолуние откусывал от тебя по кусочку?
Джи резко вскинула голову, в упор глядя на мужчину. Она только сейчас осознала, что то превращение волка в человека не было порождено ее замутненным сознанием, и что ее плачевное состояние – полностью вина этого странного парня. У нее не получилось скрыть в своем взгляде смесь самых разнообразных чувств: изумление, осуждение, обида. Но благодарность за помощь все равно почему-то перевешивала все эти чувства. Наверное, Эйнджел была очень странной, но она совершенно не боялась сейчас этого незнакомца. Наоборот, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.
- Воды пока нельзя. Да, я- изверг. Во- вторых, я ничего не видел и сменку дам только когда справлюсь с этим.
Девушка еще обдумывала эту фразу, заторможено на все реагируя, поэтому никак не отреагировала, когда парень навис над ней, за чем-то потянувшись. Она не отстранилась, сама того не желая, практически уткнувшись носом в обнаженный мужской торс. Джи никогда не нравился естественный мужской запах, она всегда была фанатиком гигиены, и предпочитала, чтобы от мужчины пахло шампунем и гелем для душа, но этот незнакомец сейчас разрушил все ее стереотипы. Его запах ей определенно понравился, и может, во всем виновато было ее помутневшее сознание, но девушка, совершенно не стесняясь, жадно вздохнула, тут же приходя в себя и кладя ладонь здоровой руки мужчине на грудь, упираясь в нее, слегка отталкивая. Ей не понравилось, что кто-то незнакомый так спокойно нарушал границы ее личного пространства, а она даже не была против этого. Девушка нахмурилась. Она не любила, когда что-то выходило из-под ее контроля.
- Будет больно. Так, что сразу скажи, если не хочешь чувствовать неприятных ощущений. Я с радостью тебе в этом помогу.
Эйнджел была в смятении. Во рту так пересохло, что она даже не смогла спросить, что именно мужчина имеет в виду. Слова звучали совсем не угрожающе, разве что смысл у них был с подтекстом, но вот жест… кулак? Он что, предлагает ударить ее, чтобы она отключилась? Потрясающий план. Джи отрицательно помотала головой, опуская лицо, пряча его за волосами. Медицинские запахи неприятно дразнили ноздри, девушка фыркнула.
"Черт с ним. Он явно знает, что делает. Хуже все равно уже не будет."
Микели очень сильно ошибалась. У нее не раз возникало желание отнять руку из сильных пальцев и отползти в сторону, пока незнакомец обрабатывал ее рану, но титаническими усилиями она как-то держалась. Только губу закусила, чтобы не подвывать от боли, и пальцами здоровой руки сжала до боли в костяшках покрывало. Но, стоило Эйнджел встретиться взглядом с незнакомцем…
- Ты ничего не чувствуешь.
- Итак..?
Джи казалось, что прошло всего мгновение, но рука была зашита, а благодетель выжидательно смотрел на свою пациентку, явно ожидая какой-то реакции. Девушка с удивлением отметила, что чувствует себя значительно лучше, рука перестала вспыхивать невыносимыми очагами боли, поэтому думать стало легче. Первым делом Микели подняла здоровую руку и потрогала свою макушку, досадливо поморщилась - волосы неприятно слиплись от засохшей крови. Теперь, когда неминуемая смерть откладывалась, можно было подумать и о делах насущных. Например, о ванной. Но это только в перспективе. Сейчас девушке хотелось только одного, поэтому она повторила свой недавний вопрос.
- Можно воды?

Увидев желанную воду, Эйнджел, забыв о манерах, жадно припала к бутылке. Ей повезло, что незнакомец придерживал дно, иначе бы она точно вся облилась. Наконец, когда жажда была утолена, девушка оторвалась от воды и с благодарностью протянула почти пустую бутылку.
- Заживать будет примерно неделю. Но, сегодня будет особенно неприятно. Внушение не будет долго действовать, так, что скоро все опять начнет болеть. Не так сильно как раньше. Ты с этим справишься.
Джи нахмурилась, глядя на мужчину в упор. Неделя? Это было просто невозможно. Учитывая ее состояние, она должна была отходить минимум месяц, если не умрет от заражения крови, конечно. Но кто берет в расчет такие глупости, в самом-то деле? Уж точно не врач-самоучка.
Девушка подумала об этом и тут же устыдилась своих мыслей. В самом деле, человек ей помог, обработал рану, улучшил ее плачевное состояние… а она оказалась такой неблагодарной. Но вот человек ли?
- Так, мне раздевать тебя прямо сейчас, или подождем утра и ты сделаешь это сама? Хотела же переодеться.
Эйнджел насмешливо изогнула бровь и улыбнулась, она бы сейчас и не подумала ни о чем неприличном, так к чему было продолжение фразы? Или подумала бы? Пусть сознание и прояснилось, но в голове все равно было что-то вроде каши. И что она должна была ответить? «Раздень меня сейчас»? Грубо, пошло и неприлично. А в ванную тем не менее очень хотелось. Останавливало только то, что Джи сейчас была просто неспособна самостоятельно дойти до ванной, раздеться и помыться. А хозяин дома тем временем возился с инструментами, совершенно игнорируя моральный терзания гостьи.
- Тебя никто не потерял? В смысле... Прости, что напал на тебя. Так получилось.
Эйнджел прочистила горло и решила наконец-то заговорить о чем-то, кроме воды. К счастью, ее голос уже не был таким хриплым, и девушка говорила почти как обычно, правда довольно тихо. Она не хотела показаться неблагодарной.
- Спасибо. За воду и перевязку. За все. Нет, мой… друг ушел гулять на ночь, так что моего отсутствия никто не заметит.
Возможно, глупо было говорить такие вещи своему неудавшемуся убийце, но за столь короткое время Микели успела проникнуться к новому знакомому доверием, возможно, зря. Даже скорее всего. Да и говорить этому мужчине о том, что у нее есть жених, почему-то не хотелось. Тогда бы пришлось объяснять, что брак по расчету, что они с женихом просто друзья и даже вместе не спят… И сразу возникал вопрос, а почему Эйнджел собиралась объяснять все это незнакомому в общем-то мужчине?
В ответ на вторую часть фразы, Джи просто кивнула. А что тут можно было сказать? Ничего страшного? Забудь, пустяки? Тем более, что это были вовсе не пустяки, но что сделано, то сделано, и девушка была счастлива, что новый знакомый оказался настолько добропорядочным, что попытался исправить то, что натворил.
- Я бы хотела помыться, если Вы не против.
Рука перестала кровоточить, что очень радовало, но необходимо было как-то помыться, при этом не замочив пострадавшую конечность. Без помощи это было сделать невозможно, с этим Джи смирилась. Оставалось только смириться со своим смущением.
- Вы поможете?

Отредактировано Эйнджел (08.07.12 15:21)

- Странно.
Что странного, Эйнджел так и не поняла, но догадывалась. Да, ее дома никто не ждет. И что? Она уже вполне взрослая и самостоятельная, чтобы жить одна. Ну, или не совсем одна. Слишком разборчивая – да, но не странная. И все-таки это «странно» почему-то вызвало неожиданную реакцию – у девушки покраснели щеки. Она уже прокляла все на свете, что ляпнула про «друга». Надо было просто сказать «нет».
- Там не убрано и все дела. Так, что не издеваться. Зетз.
Когда мужчина поднял ее на руки, Джи от неожиданности обхватила его рукой за шею. Вот только упасть ей сейчас и не хватало. Для полного комплекта. Девушку вообще начало немного раздражать то, что этот тип был с ней довольно бесцеремонен. К такому обществу Микели не привыкла. Хотя, она сама себе признавалась, что ей нравилось, что этот сильный мужчина без малейшего напряжения взял ее на руки. Рядом с ним хотелось побыть слабой женщиной. Эйнджел раздосадовано тряхнула головой, убирая челку с глаз и отгоняя от себя эти глупые мысли. От возмущения она даже не сразу поняла, что объект ее негодования представился.
- Эйнджел. Переживу. Наверное.
Третье слово девушка сказала тихо, проворчав его себе под нос. Что поделать, если воспоминания о погоне по лесу были еще слишком свежи, чтобы забыть о них и игнорировать тот факт, что ее спаситель – монстр? Джи всегда, сколько себя помнила, боялась собак. Но от волков она просто приходила в ужас. Даже если они сидели в клетке в зоопарке. Они всегда казались ей жестокими хищниками, готовыми разорвать тебя в любую минуту – только дай такой шанс. А этот волк был еще и умным как человек.
Впрочем, сейчас Зетз волком не был и его дыхание приятно убаюкивало. Слишком был тяжелый день, сознание снова пыталось всеми силами сбежать от своей хозяйки, но засыпать, не приняв ванную, Эйнджел не позволяла привычка. Тем более, что она была вся в грязи. Казалось, что вода текла слишком неспешно, ванна наполнялась водой слишком медленно, и у Джи потихоньку начали опускаться ресницы.
- Что дальше?
Микели задохнулась от возмущения, настолько неожиданно ее опустили в воду. Еще и в одежде. Она же почти спала! Можно же было предупредить! Девушка инстинктивно рванулась из воды, скрипнув зубами от боли в руке. Почему-то в ответ на эту невинную фразу рвались только нецензурные ругательства. Но Джи ограничилась одним яростным взглядом. Тяжело вздохнула, демонстративно закатила глаза, успокаиваясь.
- Мужчины… Отвернись.
Эйнджел сейчас была слишком зла, что бы вспомнить, что вообще-то, по нормам приличия, должна обращаться к Зетзу на «Вы». Ей уже было все равно – она хотела помыться и лечь спать. Без разницы, где. Выгонит ее этот мужлан – так до дома как-нибудь доползет. Наверное. Может быть.
Джи раздраженно, одной рукой расстегнула единственную оставшуюся на рубашке пуговицу и кое-как ее сняла, с джинсами было тяжелее, они вызвали несколько чертыханий, но с упертостью хозяйки им было не сравниться. Кроссовки были потеряны то ли где-то в лесу, то ли остались у кровати. И только оставшись в одном белье, Эйнджел остановилась, раздумывая. Но потом решила, что, раз в мытье ей понадобится помощь, то лучше до конца не раздеваться.
О чем говорить со своим личным маньяком, девушка совершенно не представляла.

- Что?
Джи чуть не выдала несколько ругательств, которые, услышав от нее, ее мать упала бы в обморок, наверное. Но вместо это лишь сердито буркнула:
- Ничего.
- Лучше молчи.
Эйнджел и молчала. Сначала, конечно, чуть не задохнулась от возмущения, ведь этот самодовольный болван нагло начал намывать ее без ее согласия, но потом поняла, что сама спину сейчас помыть не сможет, и расслабилась. Если уж тебе не приходится утруждаться, так зачем мешать кому-то заботиться о себе любимой?
Самое противное, что на краю сознания скреблась типично женская обида – Джи знала, что является весьма привлекательной особью женского пола, но Зетз никак не реагировал на то, что она была полуобнажена. Не то, что бы девушку это волновало, но отчего-то было обидно.
Рука уже не болела так сильно, напоминая о недавних событиях противным нытьем, колено нещадно щипало в ставшей мыльной воде, но сильные руки с губкой компенсировали весь этот дискомфорт. Запах приятно дразнил ноздри. Эйнджел никогда особо не любила персики, но все было лучше, чем пахнуть грязью и потом.
Девушка так расслабилась, что, когда Зетз закончил намывать спину и перешел на руку, блаженно откинулась на бортик ванной, прикрывая глаза. Нет, сейчас она спать не собиралась, она просто получала удовольствие от расслабленности мышц. Губы своевольно растянулись в блаженной улыбке… Которая тут же исчезла, стоило мужской руке проскользнуть губкой по животу. Расслабленность тут же спала, тело инстинктивно напряглось, но глаза Джи так и не открыла, чтобы не выдать мужчине того, что ее это волнует.
"Он просто тебя моет, расслабься. Не будь истеричкой."
Эйнджел усилием воли заставила ноги оставаться на месте, хотя очень хотелось свести их как можно плотнее.

Эйнджел еле удержалась от того, что бы со всей силы не ударить кулаком по воде, когда Зетз, вместо того, что бы продолжить скользить рукой вниз, просто продолжил ее мыть. А ведь девушка была одета в свое любимое белое кружевное белье. Впрочем, она уже начала привыкать, что этот мужчина реагирует на нее не так, как остальные. И из-за этого женская гордость была сильно уязвлена.
Рука уже почти не беспокоила, все беспокойство вытеснило чувство досады, которое никак не удавалось заглушить. Хотя Джи старалась. Убеждала себя, что это все от стресса, от обычной усталости, и в обычной ситуации ее никогда бы не заинтересовал подобный мужлан. Да, красивый, с потрясающей фигурой, с восхитительными глазами… Девушка зло сузила глаза, глядя на Зетза. Это он был во всем виноват. Под всем в данном случае подразумевались пошлые мысли, отказывающиеся изгоняться из головы.
И снова на ручки. Эйнджел начинала привыкать к тому, что ее постоянно таскают на руках. И ей это определенно нравилось. Но, когда ее без объяснений посадили на кровать, предварительно замотав в полотенце, и удалились предположительно на кухню, девушка растерялась. Да, ей выдали майку, да, у нее было полотенце… но он что, рассчитывал, что она будет спать в мокром белье? Или без белья?
В итоге, когда Зетз вернулся в комнату с двумя кружками чая, он застал Джи в том же положении, что и оставлял: в мокром белье, обмотанную полотенцем, так и не прикоснувшуюся к майке, лежащей у подогнутых ног.
Девушка склонила голову на бок, рассматривая оборотня более внимательно, чем раньше. Тот так и не удосужился ничего одеть на обнаженный торс. Хмыкнула, вопросительно выгнув брови.
- Спасибо, но я не люблю чай. Я бы лучше покурила, если у тебя есть сигареты.
Эйнджел решила, что, раз ее не прибили сразу, то можно наглеть на полную катушку. В конце концов, это именно Зетз был виноват в том, что ее сигареты остались в сумочке. Должен же он нести ответственность. Тем более, Джи не собиралась ложиться спать, пока не выяснит, что это было и почему во всем опять виновата она, если это он на нее напал. А вести такие разговоры без успокоения расшалившихся нервов было чревато возможной истерикой… или скандалом. Сигареты всегда помогали девушке избавиться от последствий стресса. А сегодня стресса было предостаточно.

Эйнджел действительно готова была закатить скандал. Этот наглый, бесцеремонный, невыносимый мужлан насильственно ее переодел! И сейчас девушка сидела на кровати в одной майке, даже без белья, которое этот паршивец повесил на самое видное место. Больше всего на свете Джи ненавидела, когда ее действиями кто-то руководил, но это было выше той ненависти. У нее всегда был выбор. Она могла от чего-то отказаться, оказавшись при этом в отвратительной ситуации, но она всегда решала сама. А тут… словно гипноз или что-то в этом роде – невозможность ослушаться сводила с ума, натягивая нервы до предела. Тем не менее, странный чай она выпила. Рука была дорога… как память, хотя бы.
- Выпила. У Вас принцип - не давать, пока не попросят дважды?
Если бы Зетз знал Эйнджел хотя бы пару месяцев, он бы понял, что пора бежать. Так вежливо девушка начинала говорить только в двух случаях – при матери и в моменты, когда одно безобидное слово могло спровоцировать грандиозный скандал. Джи поднялась с постели и прошла на кухню, ставя пустую кружку в раковину. Немного хромающей походкой вернулась в комнату и встала рядом с креслом, переводя недовольный взгляд со своего белья, висящего у камина, на мужчину, нахально развалившегося в кресле.
- Так почему я виновата в том, что Вы на меня напали?
Как и всегда, злость быстро спадала, а сейчас это произошло даже быстрее, чем обычно - уж очень хотелось прояснить у гостеприимного хозяина несколько моментов и наконец-то лечь спать. Странное притяжение к этому мужчине настораживало, раньше у девушки никогда такого не случалось.

Отредактировано Эйнджел (09.07.12 09:33)

Эйнджел все еще злилась, но уже, скорее, на саму себя, чем на Зетза. Ей казалось, что мужчина ее рассматривает, и эта догадка почему-то польстила. Девушка еле удержалась от жеста «рука-лицо». Ну почему? Почему ее тянет именно к этому блохастому маньяку? Сегодня в магазине она видела более чем привлекательного молодого человека, так почему, когда он подошел к ней познакомиться, она холодно его отшила, а рядом с этим равнодушным мужланом краснеет, словно девица на выданье?
«Дура озабоченная, вот почему.»
- Полнолуние, а ты слишком вкусно пахнешь. Я не успел себя приковать.
Джи скептически выгнула бровь и весело улыбнулась, скрывая за напускным весельем свое смущение. Кажется, даже уши покраснели от картинки, которая ей представилась: прикованный наручниками к кровати Зетз. Его волосы разметались по подушке, взгляд жадный и голодный, но жаждет он отнюдь не мяса… Пожалуй, действительно пора было идти спать – ей уже в каждой фразе, в каждом жесте этого мужчины виделся неприличный подтекст.
- Знаешь, такого мне еще никто не говорил. Ладно, сочту за комплимент.
Мужчина зевнул. Эйнджел так и не поняла, демонстративно он это сделал или для него тоже вечер оказался слишком утомляюще насыщенным, в этот момент она в детским восторгом рассматривала белоснежные клыки, буквально на секунду мелькнувшие перед ее взором. Почему они ее так восхитили – непонятно, но они совершенно не пугали, наоборот, вызывали в воображении волнующие картины этих прелестных клыков на своем теле. Естественно, в комплекте с губами и языком.
«Ага, особенно на руке – мало ей сегодня досталось.»
- Твои вещи.
Увлеченная своими неприличными мыслями, Джи не сразу поняла, что Зетз имеет в виду. Но, когда поняла, она была готова расцеловать своего неудавшегося убийцу. Девушка быстро, насколько это позволяла разбитая коленка, подошла к своим вещам и опустилась перед ними на колени, что-то увлеченно ища в сумочке и не обращая внимания на то, что майка обтянула бедро, обнажая его весьма откровенно.
На морковку Эйнджел даже не взглянула. Ее сейчас интересовало кое-что другое. Упорные поиски наконец увенчались успехом - на свет камина была вытащена весьма помятая пачка сигарет. Но главное не внешний вид, а содержание, правда? Микели жалобно- вопросительно посмотрела на мужчину.
- Пожалуйста, только не говори, что в твоем доме не курят. Или я сама тебя загрызу.

- Только форточку открыть надо бы.
Получив разрешение, Эйнджел поднялась на ноги и подошла к окну, встала, опираясь в основном на здоровую ногу. Затем обхватила фильтр сигареты губами и чиркнула зажигалкой, затягиваясь и прикрывая глаза от наслаждения. За окном уже было совсем темно, только луна придавала зловещему лесу хоть какое-то освещение. Девушка скосилась на Зетза, размышляя, выведет ли он ее завтра к дому. Или, раз уж сразу не убил, может, оставит ее у себя, как свидетельницу того, что видеть никому не положено?
Вопрос был интересный, а дурой Джи не была, прекрасно понимая, что любое вскользь сказанное кому-нибудь слово может привести к жутким последствиям. Например, к охоте на ее нового знакомого. Этого почему-то совсем не хотелось, хоть их знакомство и было самым странным и жутким из всех в ее жизни. В первый же час он пытался ее убить! А она ударила его шокером… сильно ударила, надо заметить. Но он оказался очень даже милым парнем, ответственным, добрым. Она вовсе не собиралась способствовать прекращению его жизни.
Микели с удовольствием затянулась в последний раз и затушила сигарету, под прикрытием еще немного влажных, но уже распушившихся волос поглядывая на Зетза.
«А с распущенными волосами он выглядит еще лучше.»
Больше всего радовало то, что мужчина, кажется, совершенно не понимал, что сильно привлекает свою гостью. Это означало, что можно спокойно ложиться спать, надеясь, что утренний свет снимет с девушки это наваждение, и она забудет обо всех своих непристойных мыслях.
- Завтра… ты отпустишь меня?
Задавая этот вопрос, Эйнджел, прихрамывая, шла к кровати. Села на нее, погладила кончиками пальцев шкуру, заменяющую покрывало, и только тогда подняла взгляд на оборотня. Больше девушка не собиралась обманывать себя, прокручивая в голове успокаивающие фразы, что оборотней не существует, что она либо перебрала где-нибудь в баре, либо у нее галлюцинации по какой-нибудь другой причине. Этот кошмар оказался явью, оставалось только надеяться на то, что другие ее кошмары не сбудутся.
- В любом случае, ты спас мне жизнь. Спасибо.

- Да.
Эйнджел как раз продумывала, кто где будет спать. Она всегда плохо засыпала в незнакомых местах, даже в своем новом доме в этом городе ей приходилось пить на ночь снотворное. Конечно, только в те ночи, когда Арман уходил в бар или на очередное свидание. Когда же он оставался дома, девушка с удовольствием ложилась к нему под бок и блаженно засыпала. Иногда жених громко этому возмущался – ему не очень нравились затекшие за ночь конечности.
-... ночи.
Не успела она продумать тему ночевки до конца, как Зетз уже все решил за нее, а сама Джи на мгновение замерла с широко распахнутыми глазами. Она не ожидала, что все произойдет так резко, без обсуждений или хотя бы предупреждений. Хотя, наверное, больше всего ее поразило разоблачение хозяина дома. Он безо всякого смущения скинул с себя одежду и улегся в кровать, прижав девушку к своей груди. Кажется, он еще и сразу вырубился. По крайней мере, Эйнджел хорошо слышала в установившейся тишине равномерное дыхание Зетза, а в ушах эхом отдавалось биение его сердца.
Девушка полежала так минуту, две, а потом ей это надоело, и она завозилась, натягивая себе одеяло на спину и отнимая у мужчины его руку, чтобы положить на нее свою голову. Так стало немного удобнее. Еще несколько незначительных манипуляций,  вроде переворачивания, и стало совсем удобно. Сейчас Джи лежала спиной к новому знакомому, его тихое дыхание приятно убаюкивало, в отличие от противного храпа некоторых знакомых мужчин из ее прошлого.
Микели прикрыла глаза и глубоко вздохнула, погружаясь в сладкую дрему. Сквозь сон она еще чувствовала противную боль в руке, но сейчас это казалось таким незначительным, таким далеким. А подушка с одеялом и персональной грелкой окончательно разморили и способствовали погружению в здоровый глубокий сон. Наконец-то можно было расслабиться.
- Спокойной ночи…
***
Просыпаться привыкшая рано вставать Эйнджел не хотела. Почему? Как оказалось, за ночь они с Зетзом поменяли свое положение на кровати. Сейчас мужчина спал на спине, а голова девушки уютно устроилась у него на плече. Рука же вольготно лежала на обнаженном мужском торсе, а ноги переплетались с ногами оборотня. Кажется, во сне Джи закинула на него все доступные ей конечности. Лично ей было очень удобно, да и недовольства пока никто не высказывал. Но это был не показатель, ведь «никто» еще не проснулся.
Джи тихо и аккуратно выбралась из теплых объятий, кое-как перелезла через мужчину и, захватив от камина свое белье, а из сумочки зубную щетку и расческу, которые всегда с собой носила, ужом проскользнула в ванную. Там ее ожидал приятный сюрприз - рука почти не болела. Почти – это по сравнению с предыдущим вечером. Девушка даже смогла ей нормально пошевелить, не испытывая при этом резкой боли, которая, как вчера казалось, останется с ней навсегда. Воспользовавшись предметами гигиены по назначению и приведя свой внешний вид в относительный порядок, насколько это было возможно без хоть какой-нибудь заколки, Эйнджел одела свое высохшее за ночь нижнее белье и поправила на себе мужскую майку. Досадливо закусила губу. Она сейчас была готова биться головой о стену, вспоминая вчерашние события. Нет, не те, с погоней и борьбой, если можно так назвать ее оправданную самооборону, а те, которые последовали за ними… Ванна, принудительное переодевание… Казалось, что под бледной кожей до сих пор все горело от таких мучительно-сладких и в то же время таких невинных прикосновений.
Девушка взяла себя в руки и вышла назад в комнату. Солнце еще только начинало всходить, окрашивая небо в оранжево-золотистый цвет. Наверное, она засмотрелась на солнце или на кровать, в которой почивал «прекрасный принц», потому что в следующее мгновение она довольно громко чертыхнулась, споткнувшись о какое-то металлическое кольцо в полу. На этот раз не упала – и на том спасибо.